Это состояние действует на меня сильнее и страшнее выпивки.
Я читаю стихи на сообществе и каждое из них кажется мне интересным, прекрасным, стихотворение про Анну мне хочется отправить А., но она наверняка скажет, что это бред. Не суть. Я читаю их, смотрю, и вижу в них что-то прекрасное. Есть ли там это? В другом состоянии, я бы твёрдо сказал: "Нет". Сейчас я ничего не говорю, я читаю, а воздух с открытого балкона проталкивается в глотку, как холодный, сладко-кислый кисель.
Я ждал тебя сегодня весь день и скучал. Читал, немного работал, шлялся по округе, возвращаясь то и дело, и глядя - пришёл ли ты. Ты не пришёл. Ничего. Я начинаю привыкать. Я ещё утром знал, когда ты говорил, что обязательно придёшь, что это не так.
Я пьян киселём этого воздуха, и мне удивительно легко. Если бы я и правда был Теодором Ллойдом, художником-неудачником, я бы сидел перед мольбертом не в силах нарисовать хоть что-то. А так я просто шляюсь внутри своей головы, распинывая хлам, читаю стихи, глядя, как они распускаются цветами перед моим взглядом, и не могу писать. Он не может писать на холсте, я тоже не могу. Ни на холсте, ни на бумаге, ни в электронке.
Пьяный-пьяный-пьяный Тео. Бедный-бедный-бедный Тео.
Мне просто нужно поспать. И тогда это пройдёт к утру.